Контекст современного философствования в России 12.09.2001 (хр.00:35:00)
Философы Александр Пятигорский и Валерий Подорога о статусе современной философии, ее ангажированности и альтернативности.
Позиции:
Пятигорский:
различие «философии» и «философствования»; философия как профессия и философия как «занятие».
Подорога:
можно ли говорить о конце философии; имеет ли философия право умереть?
образ философа и конец философии.
Материалы к программе:
Пятигорский задел действительно главную проблему философии (и даже шире мысли) здесь. Всякий, кто пытался быть философом здесь, сталкивался с ней.
Философия возникла, как известно, в Греции. И ее возникновение стало результатом уникального стечения обстоятельств. Вот как описывает это стечение выдающийся философ ХХ века Жиль Делёз.
Для того, чтобы человек начал философствовать, нужно соединение «дружества» и «конкуренции». Два человека должны быть достаточно дружны, чтобы хотеть говорить друг с другом и достаточно самолюбивы, чтобы стремиться «одолеть» соперника в споре. То, что это соединение произошло именно в Греции, Делёз объясняет следующим.
1. Она была удалена от восточных сатрапий (типа Персии) и оставалась свободной.
2. И она не была рассеяно в голой степи, в которой мысль и культура постоянно стремятся рассеяться.
Кроме того, в Греции впервые появился целый класс людей, которые:
1. Обладали досугом (за счет рабского труда);
2. Посвящали этот досуг прежде всего государственным и интеллектуальным занятиям, а не войне или торговле.
И проблема досуга очень важна для философии. Густав Густавович Шпет писал: «досуг» по-гречески «схолия», то есть «школа»; а нам вечно «недосуг», поэтому у нас нет и школы, нет и философии.
Еще одно важнейшее условие греческой и потом европейской (западной) философии, то, что она является наукой. Почему?
«Любовь к мудрости» очень неточный перевод.
«Любовь». В греческом четыре глагола любви, каждый выражает свой оттенок. «Филиа» это спокойная, вне-моральная любовь ученого к истине. У нас же «любовь» к мудрости является одновременно и научной, и страстной, и эротической, и морализирующей. «Раз ты не согласен со мной, я тебя презираю» если утрировать.
«София» тоже выражает специфический аспект мудрости: это знание о среднем пути между божеским и человеческим, небесным и земным, о гармонии, а не просто «мудрость» как таковая (то есть можно быть мудрецом не становясь от этого философом ).
Еще одно важнейшее отличие русской философии от западной это наличие школы и традиции - этот философ учился у того, а тот у того и так вплоть до Платона. Множество обособленных традиций феноменология, герменевтика, аналитическая философии и т. д. У нас же все занимаются всем (несколько утрируя) и нет непрерывной традиции передачи знания от учителя к ученику (как вообще нет непрерывных традиций в других отраслях культуры. Зимовец часто говорит, что здесь «развитие осуществляется через катастрофу».)
Но есть в русской культуре одно занятие со своими школами и традициями это литература (и отчасти обслуживающая ее филология). Поэтому очень часто говорят о литературоцентризме русской культуры. Русский философ пытается быть ученым, но каждый раз оказывается писателем. И Пятигорский полностью отдает себе в этом отчет: поэтому он пишет романы, поэтому говорит, что занимается философствованием, а не философией. А вот Подорога, настаивает, что является философом-ученым (хотя лично мне кажется, что он все-таки тоже писатель больше, чем философ) и здесь важное различие между ними, которое может быть задето.
Пообщавшись с филологами, сразу можно ощутить ту плотность почвы, которой должна обладать традиция, которая обладает русская литература и филология и не обладает философия по-русски. Две сотни лет непрерывной литературной очень значительной традиции. Сотни фигур, десяток школ, тысячи концепций, множество журналов, газет, институций. Филологи говорят: мой учитель такой-то, он учился у такого-то, тот у того и так ад инфинитум. Миллионы читателей, постоянный градус общественного интереса и т. д. и т. п.
Так что в России чем больше кто-то хочет быть «философом», чем ближе он к этому состоянию приближается, тем больше он понимает невозможность быть им.
Не быть писателем здесь неизмеримо сложнее, чем быть философом. Надо признать здесь можно быть интеллектуалами, беллетристами, эссеистами, даже мудрецами но не философами. Но в этом нет ничего унизительного. Мы же не чувствуем себя униженными, скажем, от того, что искусство каллиграфии это преимущество прежде всего иерографических систем письменности.
Вопросы для обсуждения:
· Мамардашвили Мераб Константинович, выдающийся русский мыслитель, коллега и соавтор Пятигорского и одновременно учитель Подороги.
· Философия и литература
· Возможна ли в России философия как строгая наука?
· Если невозможна, то почему: татарское иго, литературоентризм, православие, русский язык тому причиной?
Цитаты
Пятигорский. Беседа со студентами Тартусского ун-та, опубликована в «Общей газете» в 1993 г.
«И любое философствование, хотите вы этого или нет, происходит в совершенно конкретных условиях. Вы можете сказать, что вам решительно на это наплевать. Но даже сам факт того, что вы это говорите, означает, что эти условия существуют… Метафилософия это как бы рассуждение о тех условиях, в которые поставлен философ и единственная возможность преодоления которых их осознание».
«Я категорически не могу понять, что такое русская ментальность? И какая бы то ни было другая. Не думаю, что она существует. Здесь речь идет о желании стилизовать себя: то, что мы называем русской ментальностью, это вопрос эстетики и самовыражения».
Пятигорский. «Как мы изучали философию. Московский ун-т. 50-е гг». Интервью.
«Философствование действительно начинается с беседы, философствование в известном смысле начинается с интонации, пусть заимствованной, с какого-то реального общения, темой которого является философия: что ты думаешь об этом, как ты думаешь об этом? И что об этом можно было бы подумать, допустим, не тебе, а кому-то другому. Этот первоначальный опыт философской беседы был чрезвычайно важным».
Библиография
Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М., 1998.
Мамардашвили М. К. Идея преемственности и философская традиция//Историко-философский ежегодник. М., 1989.
Мамардашвили М. К. О философии//Вопросы философии. 1991. № 5.
Мамардашвили М. Картезианские размышления. М., 1993.
Подорога В. Выражение и смысл. М., 1995.
Пятигорский А. Заметки о «метафизической ситуации»/Пятигорский А. Избр. тр. М., 1996.
Пятигорский А. Заметки об одной из возможных позиций философа/Пятигорский А. Избр. тр. М., 1996.
Сартр Ж. П. Проблемы метода. М., 1994.
Чаадаев П. Я. Философические письма/Чаадаев П. Я. Полн. Собр. соч. М., 1991.
Т. 1.
Шпет Г. Г. Очерк развития русской философии/Шпет Г. Г. Сочинения. М., 1989.
Тема № 3
Эфир 12.09.2001
Хронометраж 0:35